Чехов - Ванька

Ванька Жуков, девятилетний мальчик, отданный три месяца тому назад в ученье к сапожнику Аляхину, в ночь под рождество не ложился спать. Дождавшись, когда хозяева и подмастерья ушли к заутрене, он достал из хозяйского шкафа пузырек с чернилами, ручку с заржавленным пером и, разложив перед собой измятый лист бумаги, стал писать. Прежде чем вывести первую букву, он несколько раз пугливо оглянулся на двери и окна, покосился на темный образ, по обе стороны которого тянулись полки с колодками, и прерывисто вздохнул. Бумага лежала на скамье, а сам он стоял перед скамьей на коленях.

"Милый дедушка, Константин Макарыч! - писал он. - И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с рождеством и желаю тебе всего от господа бога. Нету у меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался".

Ванька перевел глаза на темное окно, в котором мелькало отражение его свечки, и живо вообразил себе своего деда Константина Макарыча, служащего ночным сторожем у господ Живаревых. Это маленький, тощенький, но необыкновенно юркий и подвижной старикашка, лет шестидесяти пяти, с вечно смеющимся лицом и пьяными глазами. Днем он спит в людской кухне или балагурит с кухарками, ночью же, окутанный в просторный тулуп, ходит вокруг усадьбы и стучит в свою колотушку. За ним, опустив головы, шагают старая Каштанка и кобелек Вьюн, прозванный так за свой черный цвет и тело, длинное, как у ласки. Этот Вьюн необыкновенно почтителен и ласков, одинаково умильно смотрит как на своих, так и на чужих, но кредитом не пользуется. Под его почтительностью и смирением скрывается самое иезуитское ехидство. Никто лучше его не умеет вовремя подкрасться и цапнуть за ногу, забраться в ледник или украсть у мужика курицу. Ему уж не раз отбивали задние ноги, раза два его вешали, каждую неделю пороли до полусмерти, но он всегда оживал.

Теперь, наверно, дед стоит у ворот, щурит глаза на ярко-красные окна деревенской церкви и, притопывая валенками, балагурит с дворней. Колотушка его подвязана к поясу. Он всплескивает руками, пожимается от холода и, старчески хихикая, щиплет то горничную, то кухарку.

- Табачку нешто нам понюхать? - говорит он, подставляя бабам свою табакерку.

Бабы нюхают и чихают. Дед приходит в неописанный восторг, заливается веселым смехом и кричит:

- Отдирай, примерзло!

Дают понюхать табаку и собакам. Каштанка чихает, крутит мордой и, обиженная, отходит в сторону. Вьюн же из почтительности не чихает и вертит хвостом. А погода великолепная. Воздух тих, прозрачен и свеж. Ночь темна, но видно всю деревню с ее белыми крышами и струйками дыма, идущими из труб, деревья, посеребренные инеем, сугробы. Все небо усыпано весело мигающими звездами, и Млечный Путь вырисовывается так ясно, как будто его перед праздником помыли и потерли снегом...

Ванька вздохнул, умакнул перо и продолжал писать:

"А вчерась мне была выволочка. Хозяин выволок меня за волосья на двор и отчесал шпандырем за то, что я качал ихнего ребятенка в люльке и по нечаянности заснул. А на неделе хозяйка велела мне почистить селедку, а я начал с хвоста, а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать. Подмастерья надо мной насмехаются, посылают в кабак за водкой и велят красть у хозяев огурцы, а хозяин бьет чем попадя. А еды нету никакой. Утром дают хлеба, в обед каши и к вечеру тоже хлеба, а чтоб чаю или щей, то хозяева сами трескают. А спать мне велят в сенях, а когда ребятенок ихний плачет, я вовсе не сплю, а качаю люльку. Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности... Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога молить, увези меня отсюда, а то помру..."

Ванька покривил рот, потер своим черным кулаком глаза и всхлипнул.

"Я буду тебе табак тереть, - продолжал он, - богу молиться, а если что, то секи меня как Сидорову козу. А ежели думаешь, у должности мне нету, то я Христа ради попрошусь к приказчику сапоги чистить али заместо Федьки в подпаски пойду. Дедушка милый, нету никакой возможности, просто смерть одна. Хотел было пешком на деревню бежать, да сапогов нету, морозу боюсь. А когда вырасту большой, то за это самое буду тебя кормить и в обиду никому не дам, а помрешь, стану за упокой души молить, все равно как за мамку Пелагею.

А Москва город большой. Дома всё господские и лошадей много, а овец нету и собаки не злые. Со звездой тут ребята не ходят и на клирос петь никого не пущают, а раз я видал в одной лавке на окне крючки продаются прямо с леской и на всякую рыбу, очень стоющие, даже такой есть один крючок, что пудового сома удержит. И видал которые лавки, где ружья всякие на манер бариновых, так что небось рублей сто кажное... А в мясных лавках и тетерева, и рябцы, и зайцы, а в котором месте их стреляют, про-то сидельцы не сказывают.

Милый дедушка, а когда у господ будет елка с гостинцами, возьми мне золоченый орех и в зеленый сундучок спрячь. Попроси у барышни Ольги Игнатьевны, скажи, для Ваньки".

Ванька судорожно вздохнул и опять уставился на окно. Он вспомнил, что за елкой для господ всегда ходил в лес дед и брал с собою внука. Веселое было время! И дед крякал, и мороз крякал, а глядя на них, и Ванька крякал. Бывало, прежде чем вырубить елку, дед выкуривает трубку, долго нюхает табак, посмеивается над озябшим Ванюшкой... Молодые елки, окутанные инеем, стоят неподвижно и ждут, которой из них помирать? Откуда ни возьмись по сугробам летит стрелой заяц... Дед не может, чтоб не крикнуть:

- Держи, держи... держи! Ах, куцый дьявол!

Срубленную елку дед тащил в господский дом, а там принимались убирать ее... Больше всех хлопотала барышня Ольга Игнатьевна, любимица Ваньки. Когда еще была жива Ванькина мать Пелагея и служила у господ в горничных, Ольга Игнатьевна кормила Ваньку леденцами и от нечего делать выучила его читать, писать, считать до ста и даже танцевать кадриль. Когда же Пелагея умерла, сироту Ваньку спровадили в людскую кухню к деду, а из кухни в Москву к сапожнику Аляхину...

"Приезжай, милый дедушка, - продолжал Ванька, - Христом-богом тебя молю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня, сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, все плачу. А намедни хозяин колодкой по голове ударил, так что упал и насилу очухался. Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой... А еще кланяюсь Алене, кривому Егорке и кучеру, а гармонию мою никому не отдавай. Остаюсь твой внук Иван Жуков, милый дедушка, приезжай".

Ванька свернул вчетверо исписанный лист и вложил его в конверт, купленный накануне за копейку... Подумав немного, он умакнул перо и написал адрес:

На деревню дедушке.

Потом почесался, подумал и прибавил: "Константину Макарычу". Довольный тем, что ему не помешали писать, он надел шапку и, не набрасывая на себя шубейки, прямо в рубахе выбежал на улицу...

Сидельцы из мясной лавки, которых он расспрашивал накануне, сказали ему, что письма опускаются в почтовые ящики, а из ящиков развозятся по всей земле на почтовых тройках с пьяными ямщиками и звонкими колокольцами. Ванька добежал до первого почтового ящика и сунул драгоценное письмо в щель...

Убаюканный сладкими надеждами, он час спустя крепко спал... Ему снилась печка. На печи сидит дед, свесив босые ноги, и читает письмо кухаркам... Около печи ходит Вьюн и вертит хвостом...

Ванька Чехова читать сюжет

Накануне Рождества мальчик по имени Ванька вместо того, чтобы лечь спать, ждал с нетерпением ухода хозяина дома - сапожника Аляхина. Дом, где он теперь поселился, стал его местом проживания. Здесь он находился на обучении уже на протяжении трех месяцев. После смерти своей матери мальчик некоторое время пребывал в "людской кухне". Лишь после прибыл в Москву.

Опасаясь, что кто-то из взрослых может вернуться, он торопливо достал чернильницу и бумагу, на которой принялся что-то аккуратно писать. В свои девять лет он умело выводил буквы на листе.

Из содержания письма стало понятно, что мальчик был внуком дедушки по имени Константин Макарыч, к которому и обращался с поздравлением и просьбой. На фоне замерзшего темного окна Ванька Жуков пытался вообразить образ дедушки, который работал сторожем в семье Живаревых. Мальчик помнил его добродушным, смешливым старичком невысокого роста и совсем худеньким, но очень суетливого, время от времени заигрывающего с местной работницей кухни. Ходил он обычно в сопровождении двух собак - Вьюна и Каштанки.

В своем послании Ванька с нетерпением и обидой жаловался на хозяев, которые его нередко наказывали по пустякам. Причины этому были разные. Однажды он задремал во время укачивания ребенка хозяина, за что и был им отшлепан. А жена его начала "меня в харю тыкать" за то, что неправильно чистил рыбу. Доставалось мальчику по любому поводу. Только он не мог понять, за что. Отношение к нему было жестоким, не таким, как к родным детям. Он постоянно выполнял их поручения, даже периодически занимался воровством по их указке. Жаловался в письме Ванька и на недостаток пищи. 
Мальчик молил деда, чтобы он поскорее забрал его к себе, так как не имел никого ближе из родственников. Он был согласен на любые условия проживания, лишь бы покинуть дом сапожника.

Желание сбежать от них не сбылось, так как у мальчика не оказалось даже обуви. В письме он давал обещание помогать во всем старику. Ванька вдруг вспомнил и то время, когда он находился при Константине Макарыче. Он проводили весело эти дни, подготавливая елку к новогоднему празднику в господском доме. Там Ванька полюбил барышню Ольгу Игнатьевну за вкусные угощения и внимание к нему.

Удовлетворенный своими записями, полураздетый Ванька побежал относить конверт в ящик. Вернувшись в дом, он крепко заснул.

Рассказ А. П. Чехова "Ванька" учит с особым вниманием, состраданием и пониманием относиться к детям, тем более, если ребенок лишен родителей. Это обделенные вниманием дети, которым нужна любая помощь.

Ванька

нет картинки

Несколько интересных материалов

• Салтыков-Щедрин - Премудрый пескарь

  Жил на свете умный пескарь. Он хорошо запомнил рассказы и поучения отца, который в молодости чуть не попал в уху. Понимая, что опасность подстерегает его со всех сторон, решил защитить себя и вырыл нору такого размера

• Чехов - Гриша

  Гриша, маленький, пухлый мальчик, родившийся два года и восемь месяцев тому назад, гуляет с нянькой по бульвару. На нем длинный ватный бурнусик, шарф, большая шапка с мохнатой пуговкой и теплые калоши

• Салтыков-Щедрин - Вяленая вобла

  Поймали воблу, очистили ее, и повесели сушиться. Лишь молоки оставили для размножения. А вобла давай радоваться произошедшему с ней, ведь не мысли, ни совесть не одолевают ее, хотя и раньше она к ним и не стремилась.

• Салтыков-Щедрин - Добродетели и Пороки

  Во все времена не прекращалась вражда пороков и добродетелей. Пороки проживали веселую и беззаботную жизнь. Добродетели проживали свои скучные будни и были примером для подражания. Добродетели тоже хотели творить дела как пороки.

• Чехов - Письмо к учёному соседу

  Главный герой, Василий Семи-Булатов, пишет письмо своему новому соседу Максиму. Максим – ученый, который переехал к ним из Петербурга, он еще не успел познакомиться с жильцами, поэтому Василий решает сделать это первым.